В стародавние времена, когда эльфы и гномы были добрыми соседями людей, жил был менестрель. Это был не простой менестрель, когда он играл на своей арфе, звезды светили чуть тише, они боялись помешать ему своим светом. Ветер успокаивался для того, чтобы не пропустить ни одного из слов его новой песни, что уж говорить о птицах, они просто тихонько сидели и слушали в ветвях большого дуба, под которым он обычно сидел. Им было очень важно запомнить мотив для того, чтобы потом точно воспроизвести его в своих песнях. Менестрель пел не голосом, мелодия лилась из его души, она сочилась по пальцам на его арфу, тихонечко превращалась в музыку и лилась прямо в сердце того, кто останавливался его послушать. Но кто его слушал? Его дуб стоял у дороги, поэтому его слушателями были или проезжие селяне, направляющиеся на рынок для того, чтобы продать овечью шерсть, или подмастерья, спешащие по делам пославшего их матера. В лучшем случае его прибегали послушать девушки из соседней деревни. Им он пел о неразделенной любви и трудностях морского ремесла. Мало кто из его слушателей мог оценить его по достоинству, у каждого из них было простое и очень нужное людям дело, но его песен и баллад они не понимали. Порой они даже смеялись над ним. Один раз он сложил песню о том, как малый, но очень свободный народ не склонился перед волей могучего короля и предпочел смерть смирению. Лавочники, которым он спел свою песнь, посмеялись над ним, сказав, что они слышали, что шайка разбойников избрала ее своим гимном.
И вот менестрель решил, что не нужно людям его творчество, раз люди не могут его понять, пусть все сложенные песни будет слушать только его любимая. Только она одна будет для него и благодарным слушателем, и строгим судьей, и добрым советником.
Так продолжалось долго-предолго. Но сказка не была бы сказкой, если бы у нее не было продолжения. Однажды утром, менестрель проснулся и не нашел своего голоса. Еще вчера он был, он как раз спел свою новую балладу своей музе, а сегодня его голос исчез. Скажите, что может сделать менестрель без голоса? Скорби его не было конца, он начал вспоминать о прожитых годах, будущее виделось ему все туманнее и туманнее. Пару раз он сходил к целителям, они посмотрели на него, и сказали, что нельзя склеить разбитую чашку. Постепенно менестрель смирился со своей долей, он иногда пытался играть на арфе свои старые песни, но что за песня без голоса…
Долго ли коротко ли, сколько воды утекло с тех пор как Бог забрал у менестреля его голос, один Бог и знает. Так вот однажды проходил мимо дома менестреля старичок, ростом он был мал, с виду не грозен и не удал, так себе старичок, единственное, что отличало его от всех остальных старичков, были его глаза. Глаза были глубоки как ночь, когда менестрель заглянул в них, он понял, что старичок видит его душу, и не нужны ему слова для того, чтобы рассказать менестрелю о его печали.
Сел старичок рядом с менестрелем и начал рассказывать ему о жизни, долго рассказывал, сначала рассказал о своей жизни, потом о том, что делается в большом мире, потом, как-то само собой получилось, что менестрель начал узнавать себя в словах старичка. Старичок рассказывал о детстве менестреля, потом о его юности, потом перешел к его песням, и как-то все ладно получалось, но с какого конца не начинал старичок рассказывать историю менестреля, чего-то все время не хватало. И вот менестрель начал понимать, что не просто так Бог забрал его голос, это для чего-то было нужно, причем не Богу, а самому менестрелю. Любая потеря дается человеку для того, чтобы он смог осознать и поправить что-то внутри себя. Когда отец ставит сына в угол на горох, сыну больно и обидно, что такой добрый, умный и сильный отец мучает его, ведь каково же стоять на горохе в углу, когда за окошком светит солнце, а мальчишки гоняют по сочной зеленой траве. Однако не вина отца в том, что сын взял огниво, и ненароком уронив его, оставил семью без огня. Сын должен знать, что у каждого есть свое дело и к нему он должен быть приучен с детства, но и дела других людей он должен уважать, кроме того, он должен чувствовать ответственность за то что он сам делает. А как быть с теми, кто с детства не научился смотреть в корень бытия? Ведь не поставишь же взрослого человека на горох, да и не больно ему уже будет, потому, что за свою жизнь, люди обычно привыкают к боли, и не мучает она их уже так как в детстве… Вот Богу и приходится наказывать людей напастями и болезнями, если понимает человек, за что ему пришло наказание, если меняет человек в себе то, из-за чего Бог его наказал, наказание снимается, человек возвращается к своим делам и делает их лучше прежнего.
Так говорил старичок менестрелю. Менестрель слушал, и не мог взять в толк каким боком это все его касается. Он как бы мысленно спросил старичка:
— Зачем ты старче, мне все это говоришь, у меня такое горе – мой голос пропал
Каково же было удивление менестреля, когда старичок ответил на мысль менестреля, причем ответил просто и без затей:
— Так я же про тебя мил человек рассказываю, Создатель забрал твой голос, потому, что ни одному человеку не гоже сундучить тот дар, который ниспослан свыше.
— Старче, так не нужны мои песни людям!
— Это тебе кто сказал?
— Так они же смеются надо мной!
— Друг мой, они не над тобой смеются, они смеются над тем, что им кажется смешным в твоих песнях. Если твоя одежда смешна жителю берега слоновой кости, ты же от этого не станешь скакать голым. В наших краях так не принято, да и перед дамами неудобно.
— Да, но кроме моих песен и моей музы у меня ничего нет, они смеются над самым дорогим, что у меня есть, как я могу защитить то, что мне дорого?
— Так просто все! С чего ты взял, что ты должен им петь?
— Как тебя понять старче? Я же и не пою им, мой единственный слушатель – моя муза, моя любимая, моё солнышко…
— Так так так, подожди, а тебе не кажется, что ты ставишь телегу впереди лошади? Муза дается менестрелю не для того, чтобы слушать! Создатель посылает музу для того, чтобы возбуждать в человеке дух творчества!
— Может ты конечно и прав, только как мне все это проверить? Ведь те люди, которые проходят мимо моего дома, всегда одни и те же… Где мне взять других слушателей?
— Эка проблема? Попроси Бога помочь тебе, он же не просто дед за облаком, который грозит кулаком за твои грехи! Он твой отец, он тебя создал не для того, чтобы ты мучился в этом тусклом мире, ты ему нужен, для того, чтобы своими песнями помочь ему сделать этот мир ярче, красивее, твои песни нужны людям для того, чтобы становиться чище, добрее, лучше. Кто их научит любить, если не ты со своими песнями? Ты знаешь как много на свете несчастных людей, им не кому сказать доброе слово! Им не на кого надеяться, они несчастны, потому, что не знают, что беды, которые их мучают, мучают их потому, что им нужно подправить что-то внутри себя! Кто им об этом расскажет? Почему ты взял на себя право лишать их той помощи, которую им посылает Создатель через твои песни?
— Я не когда не думал об этом…
— Так и хорошо! Теперь то у тебя есть о чем думать!
— Да, но я нем. Бог забрал у меня голос, я могу только играть, а что скажет песня без слов? Целители сказали мне, что это нельзя вылечить и что не кто мне не поможет…
— Конечно, ни кто тебя не вылечит! Правильно! Так и должно быть… Если ты сам себя не хочешь исцелить кто это сможет сделать за тебя? Ты начал думать о старости, тебе стало казаться, что ты никому не нужен? А ты не слыхал, что человек мудреет с возрастом, как хорошее вино становится крепче с годами? Как бы по твоему на тебя смотрели люди которые много старше тебя если бы ты мальчиком начал учить их жизни, они же бились со своими проблемами всю жизнь, и не смогли их решить, а ты одной песней показываешь им выход из их горестей и печалей. Певец любви! Люди не поверят тебе, если они не увидят в тебе того, кого они захотят слушать, поэтому твой возраст – это твое оружие. Ты знаешь как называют твоих соратников в далекой словенской земле? Их зовут Баянами, а почему? Потому, что они Бают – вещают. А знаешь, как называют людей, которые вещают? Их называют вещими! Так вот иди вещий менестрель, учи людей любви, и знай, ты сам себе судья, сам творец своего счастья и счастья тех, кто живет рядом с тобой на этой земле!
Долго сидел менестрель под своим дубом, он думал о своей жизни, жизни тех, кто жил рядом, думал о своей любимой. Жизнь больше не казалась ему сплошной мглой, с каждой минутой, его наполняла жажда жизни, он чувствовал в себе силу, силу перевернуть этот мир полный горя. Он знал, что те песни которые были раньше, звали людей грустить, но теперь он научит их любить в своих песнях, он покажет им как велика и прекрасна земля вокруг, как велико небо и как ярко солнце над ними, он покажет им, как Бог любит всех людей, которые жили, живут и будут жить на этой земле, он объяснит им, что только любовь может поднять их к Богу, он объяснит им, что не зря Бог создал человека по образу и подобию своему, раз человек создан Богом именно так, то он должен творить так, как творит Бог. Каждый должен делать это на своем месте, художник творит картины, бард – песни, пахарь – хлеб, а цветочник – самые радостные цветы, которые только могут быть на свете.
Оглянулся менестрель, а старичка то и нет, толи пропал он, это ведь сказка, толи поднялся и ушел, это ведь и жизнь тоже, и понял менестрель главное, только он сам и его песни могут помочь людям сделать сказку былью. Он встал, взял свою арфу, пошел на площадь, и заиграл… он играл так как не играл никогда до этого, его музыка лилась свободными сильными волнами, люди шли на это волны, скоро их набралось целая площадь, и тут случилось чудо…Менестрель запел, да-да голос вернулся к нему, и это был не тот голос что был раньше. Казалось, что знакомый ему голос просто отдыхал все эти годы, где-то в глуши, набирался силы и теперь он вырвался на свободу и несет людям правду, самую главную правду, которая только есть на земле: правду о любви, и столько было в его сильной песне, нежной ласки и силы духа, что ни один человек, который слышал его пение не смог больше вернуться домой с грустью в сердце, все кто теперь его слушал, заражались той жаждой жить и творить, которую нес теперь менестрель своим пением.
Так было есть и будет всегда, покуда стоит этот мир