Дружок, ты хочешь послушать сказку про машину? Что ж, слушай, расскажу тебе сказку про девушку Валю, про ее автомобиль, про старика Гаражного, про его внука лоботряса и лодыря и про многое другое, всякое разное, автомобильное и не очень. Добрая она или злая? Не знаю, ведь когда начинаешь сказку, никогда не знаешь, чем она закончится. Хочешь, чтобы она получилась добрая? Тогда помогай мне, ведь когда сочиняешь сказку вместе с добрыми друзьями, она не может получиться злой. В такой сказке добро обязательно победит зло, автомобиль всегда будет исправлен, и злой автослесарь всегда получит по заслугам.
Кто такой Гаражный, ну как же, бывает же Леший, Водяной, Домовой, а у нас в сказке есть еще и Гаражный. Правда, он совсем еще молоденький, ему еще не исполнилось и трехсот лет. Когда-то, еще при царе, он был простым домовым, жил он в большом доме, на окраине Москвы, помогал хозяевам присматривать за скотиной, оберегал жилье от всяких напастей. За это хозяева его всяко привечали, то молочком его за печкой угостят, то стопку водочки с хлебцем на праздник поднесут, иначе как «дедушкой» или «хозяином» и не называли, жили, душа в душу, все у них было.
Вдруг в один прекрасный, или, наверное, даже наоборот, день пришли к хозяину люди, сказали, что нужно делиться с бедными. Сама по себе мысль эта, домовому показалась правильной, они ведь с хозяином всегда нищим и убогим помогали. Дальше началась экспроприация, не понимал домовой в этом ничего, да и не его ума было это дело. В результате, остался на попечение домового, весь дом, вместе с сараями и двором, но только без хозяев, и всего того к чему он так привык. Теперь жил наш домовой один, без домашнего уюта, без ласки и уважения.
Долго ли коротко ли, пришли как то на двор люди в грязных робах, приехали машины, закипела в подвластном домовому хозяйстве новая жизнь, машины стали постоянно приезжать, уезжать постепенно построили еще несколько сараев. Теперь все это хозяйство называлось новым словом «гараж», ну а наш домовой, постепенно стал Гаражным, так как от природы он был добрым, стал он помогать новым людям. То потерянную отвертку из-за верстака выкатит, то свет не нужный выключит, то когда слесарь под машиной заснет, ему на голову масла капнет, слесарь после этого текущий сальник коленвала и поменяет. Но люди не ценили Гаражного, водочки ему не наливали, про молочко и речи даже нет, откуда молоку в гараже быть? А водочки, ее, как известно лишней не бывает, чего же ее за точилами и верстаками разливать. Но так как наш Гаражный был от природы добрым, погоревал он сперва из-за такого невнимания, да не смог долго без дела сидеть и перестал обращать внимание на такие пустяки. Правда, иногда начинал хулиганить, то кувалду на ручке разболтает, то в ведре для отработки дурочку провертит. Правда, никогда это ни чем не кончалось, кувалда, когда с ручки срывалась домовому же промеж глаз и попадала, а в ведро, начинали складывать разный хлам, так оно и осталось с хламом стоять в дальнем углу.
Люди в гараже в домовых и в сказки не верили, не до того им было, вся жизнь у них проходила в борьбе и в ожидании светлого будущего. Домовой же времени зря не терял, подсматривал, что, как люди делают, перенимал разные приемы, узнавал названия разных вещей, спросите зачем? А так на всякий случай, может для мемуаров под старость пригодится или внучка научать, хватит ему без дела болтаться, пусть к порядку привыкает.
Постепенно гараж приходил в упадок, стал он не перспективным, закрыли его, много лет опять скучал наш гаражный в заброшенном гараже. Потом, приехали экскаваторы, бульдозеры, все постройки поломали, мусор вывезли, а на месте старого гаража новые люди построили кооперативные гаражи для расплодившихся к тому времени автовладельцев. Наш Гаражный естественно перебрался в самый просторный гараж, но не потому, что там много места было, а потому, что в этот самый гараж перетащили очень много чего из старого гаража, здесь и старые тиски были, и точило, и сверлильный станок и многое другое. Домовой же, как рачительный хозяин остался при своем добре. Не знал гаражный, что у людей бывают начальники и их помощники и что чем выше начальник, тем больше у него всяких возможностей. А у начальников маленьких возможностей совсем мало, и по этому они просто тащат к себе в гараж все что плохо лежит или же специально плохо кладут с перспективой это самое плохо положенное утащить. Как раз в гараже такого начальника, за старым точилом и поселился наш гаражный.
Жизнь в новом гараже была не такая беспокойная, как в старом, но протекала она более регулярно и была наполнена для Гаражного, глубоким смыслом. Каждый вечер в гараже у начальника собиралась компания из троих четверых человек, люди все больше были степенные и уважаемые, об этом Гаражный догадался по большим животам, по смелости суждений и по количеству выпиваемого «горючего». Наш Гаражный уже знал, что у людей большим уважением пользуются люди способные выпить много «горючего». Правда не до конца понимал Гаражный смысл этого слова, с одной стороны горючее должно гореть, так оно и бывает с бензином, который, сгорая в камере сгорания двигателя, толкает поршень, чем и заставляет автомобиль двигаться. С другой стороны «горючим» же называют прозрачную жидкость, которую обычно разливают в пол литровые бутылки и приносят с собой в гаражи разные люди, а потом с благодарностью дарят ее автослесарям. Автослесаря при этом сильно важничают, предлагают приходить еще и с горящими глазами уединяются для немедленного потребления внутрь принесенной благодарности. Гореть она не горит, это, наверное, потому, что люди из жадности или из экономии разбавляют её водой, но после употребления достаточного количества благодарности речи слесарей становятся смелее, общение постепенно из мирного русла перетекает к обсуждению скользких тем, и если не дай Бог количество благодарности в этот момент иссякает, быть беде, люди начинают выяснять «а ты кто такой?», и «чё вааще те нада?».
Если же благодарность не знает границ (в разумных пределах), то артикуляция участвующих постепенно становится менее внятной, народ уходит в себя, менее стойкие в себе остаются до утра, те же, кто покрепче, пытаются высказать друг другу самое наболевшее, но это уже не у всех получается, тут единственное лекарство, по стаканчику, ну а после этого те, кому не просто высказать все наболевшее, высказывают оное наболевшее постепенно, и не важно совсем, что не все слушают, и тем более не все понимают, главное, что живая нить рассуждений не прерывается. Наш Гаражный никогда не напивался до низложения риз, кроме того, в те далекие времена, когда Гаражному перепадало спиртного, такого названия как «горючее», не было, водка называлась столовым вином, на утро от нее голова не болела, и вообще все происходило чинно, благородно, по стопочке, с закусочкой. По этому и не мог наш Домовой, ставший к тому времени уже заправским Гаражным, понять и соответственно принять новой культуры потребления того, что испокон веку производилось на радость людям для поднятия настроения. Нет, конечно, и в былые времена некий купчина любил покуражиться на пьяну голову, или вояка-гусарик хвастал удалью приняв на грудь, но так чтобы просто так без закуси, не для куражу, а просто чтоб нажраться? Нет этого гаражный понять не мог. В таком непонятии пребывал наш гаражный. Сам он не мог решить, где здесь основное зерно истины, информации у него было маловато.